Отсутствие адекватного, внутренне непротиворечивого обоснования асимметричного подхода характерно и для реалистов. Они оправдывают асимметричный подход ссылкой на национальные интересы, которым присущи два основных свойства. Во-первых, их защищает и ставит во главу угла государство. Во-вторых, интересы у разных государств разные, поскольку они зависят от положения государств в международной системе (см. Goodin, 1992, р. 257). Отсюда вытекает, что асимметричный подход может быть оправдан, если государства рассматривают свободное перемещение людей как угрозу своим национальным интересам. Второй вывод таков: не следует ожидать, что все государства будут одинаково относиться к свободному перемещению людей; одни могут принимать более строгие ограничения, чем другие. Иначе говоря, следуя логике реалистов, можно оправдать любой акт дискриминации, как по отношению к людям, так и деньгам / капиталу — и во временном, и в территориальном отношении. Таким образом, реализм не может предложить критерий, с помощью которого можно отделить необходимость от политической выгоды.
Проблему осложняет то обстоятельство, что угрозы национальным интересам по своей природе практически не поддаются точному измерению. Реалисты, например, подчеркивают влияние международной миграции на расовый состав населения принимающей страны. Однако они не объясняют, как измерить, насколько подобные перемены могут повредить национальным интересам. Коммунитаристы говорят об угрозе, которую иммигранты представляют для существующих ценностей и норм, а типичные реалисты — о риске подрыва безопасности. Однако оценка таких рисков или угроз зависит от времени и идеологии. Далее, нет убедительных доказательств, что принимающие страны подвержены более серьезным рискам и угрозам именно из-за иммиграции, а не в силу других факторов (например, прошлых или текущих предпочтений во внешней политике). Нам предлагают набор тривиальностей вроде следующих: «допуск новых людей… неизбежно меняет общество» (Barry, 1992, р. 286); или: любая страна, открывающая свои границы, «может вскоре увидеть, как другие государства извлекают выгоду из ее благосклонной миграционной политики» (Weiner, 1996, р. 173); или: разные люди вправе жить своей жизнью, если только не причиняют неудобств другим. Подобными рассуждениями вряд ли можно обосновать асимметричный подход.
Проведенный выше анализ показывает, что существующая литература не предлагает надежной этической основы для аргументации в пользу или против свободы передвижения. Это затруднение можно преодолеть, если определить, что является «моральным», и найти инструмент для верификации этого качества. «Этическое» или «моральное» мы определяем как качество, подразумевающее «право на действие», в противоположность «праву на пользование». Критерием, позволяющим установить, подпадает ли тот или иной акт под определение «права на действие», является влияние, которое он оказывает на общественное благосостояние, понимаемое как сумма индивидуальных / групповых благосостоянии в условиях стратегического взаимодействия между правительствами и индивидами. Если принять это определение, свободное перемещение людей можно рассматривать не как базовое право, а как политический выбор, этичность которого вытекает из позитивного влияния на общественное благосостояние.
