Следующий вопрос, с которым необходимо разобраться, — вопрос о той степени, в которой иммигранты действительно пользуются благами системы социального обеспечения. Вопрос можно конкретизировать: насколько сильно иммигранты представлены среди тех, кто получает выгоды от схем, частично или полностью основанных на односторонней солидарности. Как мы уже видели, это политически деликатный вопрос. Любое непропорционально высокое представительство иммигрантов среди тех, кто получает выплаты из таких систем (неважно, по каким причинам), может усилить антииммигрантские чувства и создать напряженность в солидарности между коренным населением и вновь прибывшими, между «инсайдерами» и «аутсайдерами». Политическая острота может быть объяснением причин, по которым эти вопросы до сих пор сравнительно слабо изучены. Впрочем, имеющиеся данные собираются в довольно противоречивую картину. Существуют крупные различия не только в разных схемах, но и между разными странами.
Большинство заслуживающих внимания работ, посвященных этому предмету, возникло из проекта сравнительных исследований, осуществленного под руководством Боэри, Хэнсона и Маккормика для Фонда Родольфо Дебенедетти (Boeri et al., 2002, p. 66). Участники этого проекта сравнивали уровни зависимости от социального обеспечения иммигрантов в 10 странах из группы ЕС-15. Авторы этого эконометрического исследования допустили, что между коренными жителями и иммигрантами существуют определенные различия, например, образовательные и возрастные. Во многих, но не во всех странах иммигранты в общем моложе и хуже образованы, чем коренные жители. Эти обстоятельства, возможно, усиливают зависимость иммигрантов от определенных форм социального обеспечения, например, от страхования по безработице. В некоторых европейских странах, особенно в Дании, Нидерландах, Франции, Австрии и Финляндии, статус иммигранта действительно имеет положительное и существенное воздействие на зависимость от страхования по безработице. Но в других странах, особенно в Германии, Великобритании, Греции и Испании, это не так. Кроме того, иммигранты больше зависят от получения семейных пособий, чем коренные жители. Это наблюдается во всех охваченных исследованием европейских странах. Но если принять во внимание тот факт, что в иммигрантских семьях, как правило, больше детей, чем в семьях коренных жителей, а сами иммигранты моложе коренных жителей, эти различия исчезают. Только во Франции и Испании зависимость иммигрантов от семейных пособий превышает средний национальный уровень даже после внесения этих поправок, хотя в Великобритании уровень зависимости иммигрантов от таких пособий ниже среднего. Авторы объясняют эти различия тем, что они называют «остаточными эффектами» — такими, как самостоятельный выбор (мигрантов могут привлекать более высокие уровни социального обеспечения), эффектами миграционных сетей, дискриминацией или различиями в праве сохранения прав на получение социального обеспечения. Наконец, в сфере пенсий по старости во всех рассмотренных странах наблюдается высокий уровень недопотребления в абсолютных значениях, просто потому, что возраст иммигрантов меньше среднего возраста населения в этих странах. Во всех изученных странах среди людей, имеющих право на получение пенсий по старости, между двумя категориями населения не обнаруживается никаких различий.
