Таиланд тоже захлестнула волна незаконной миграции, обрушившаяся на страну почти внезапно. В данном случае мигранты были в основном выходцами из Мьянмы, с которой у Таиланда есть протяженная и проницаемая граница. Миграции происходили при пособничестве пограничных чиновников, которые способствовали въезду мигрантов на территорию Таиланда и трудоустройству мигрантов в строительстве, рыболовстве и на рисовых мельницах. Наряду с иммигрантами-бирманцами (которые составляют более 80% всех иностранных рабочих), иммигранты прибывали и из соседних с Таиландом Камбоджи и Лаоса. Эти люди пробирались по путям, впервые проложенным в период, когда Таиланд был первой страной- убежищем для беженцев во времена кризиса в Индокитае.
Примерами схем, используемых странами-реципиентами, являются схемы, разработанные Японией, которая по-прежнему противится приему неквалифицированных мигрантов. Хотя 90-е годы были для Японии временем экономического кризиса, это не останавливало мигрантов, пытавшихся найти трещину в японском рынке рабочей силы. Реагируя на потребность национальной экономики в иностранной рабочей силе, Япония сначала ввела систему стажировок. Благодаря этой системе появились «ученики» из развивающихся стран, которые в течение года проходили обучение. За этим обучением следовал период работы по найму. (Поначалу продолжительность этого периода составляла год, но недавно была продлена до двух лет). Но такая система допускает в Японию немного людей (ежегодно в страну въезжает менее 50 тысяч человек). Более существенно число иностранных работников, которым разрешают въехать по причине их японского происхождения. В основном это выходцы из Бразилии, есть немного выходцев из Перу. Эти иммигранты смогли даже ввезти в Японию членов своих семей. Им разрешено работать в Японии в течение срока, не превышающего три года (Tsuzukli, 2000). Система Nikkei/in — яркий пример важной роли, которую играют в миграционной политике неэкономические факторы. Эта же схема является примером того, как страны открываются для трудовой миграции, не разрешая ее формально.
90-е годы отмечены двумя крупными кризисами. Первым стала война в Персидском заливе 1991 года, которая вызвала стремительное возвращение на родину примерно 1,5 миллиона мигрантов. Но когда этот кризис завершился, численность мигрантов в странах Персидского залива возросла, и в 1995 году достигла нового максимального значения. Война оказала более продолжительное воздействие на йеменцев и палестинцев, которые были изгнаны из Саудовской Аравии потому, что правительства Йемена и Палестинской автономии поддержали Ирак. Вторым кризисом стал финансовый и экономический кризис, захлестнувший всю Азию. Начавшись в Таиланде, этот кризис распространился на Южную Корею и Малайзию, а затем охватил весь регион. Малайзия и Таиланд осуществили массовую высылку мигрантов на родину, а Южная Корея поощряла добровольный отъезд мигрантов. Однако из стран, охваченных кризисом, добровольно выехали лишь немногие мигранты, поскольку условия в странах происхождения мигрантов были нисколько не лучше, а уроженцы стран-реципиентов неохотно брались за работу, которую прежде выполняли мигранты. Эта ситуация создала условия для возвращения репатриированных ранее рабочих и привела к переосмыслению репатриационной политики (Battistella and Asis, 1999). Урок 90-х состоит в том, что однажды возникшие миграционные потоки трудно повернуть вспять. Скорее, миграции имеют свойство приобретать структурный характер, так что пограничному контролю приходится приспосабливаться к миграциям.
