Иммигрантов из развивающихся стран ассоциируют с контрабандой, нелегальной работой, наркотиками, социальными проблемами, организованной преступностью, фундаментализмом и терроризмом. Кроме того, граждан богатых европейских социальных государств беспокоит будущее их социальных прав и льгот. Опасения вызывает и демографическая тенденция — перспектива постепенного нашествия инородцев из-за разных уровней рождаемости у стареющего коренного населения и различных этнических общин. Подобные прогнозы часто приправляются метафорами «мир хаоса» или «столкновение цивилизаций».
Националисты убеждены, что мультикультурализм, порождаемый мигрантами, олицетворяет неуважительное, пренебрежительное отношение к традиционным государственным границам. Во многих европейских странах популистские партии объявили о намерении защищать родную землю от «загрязнения» путем ограничения иммиграции. Самыми радикальными сторонниками охраны местной культуры выступают коммунитаристы: они считают, что право на иммиграцию естественным образом ограничено правом политического сообщества сохранять свой образ жизни в неприкосновенности (Habermas, 1996, р. 513). Коммунитаристы оперируют понятием «насыщенного» пространства — то есть, такого, которому свойственны богатые культурные традиции, высокий уровень национального самосознания, гражданский потенциал и высокая удовлетворенность населения; подобное пространство можно на законных основаниях защищать, ограничивая доступ политическими, социальными и культурными барьерами. Понятно, что потребность в открытых границах входит в очевидное противоречие с этой коммунитаристской философией (Entrikin, 2003, р. 54; Walzer, 1994, pp. 85-104).
Но не только националисты и коммунитаристы видят угрозу в миграции. Рассуждения о вреде, который миграция наносит индивидуальной и общественной безопасности, стали традиционной темой политиков и средств массовой информации. Даже такие могущественные международные организации, как НАТО и ЕС, включили пункт о миграции в свои программы безопасности (Bigo, 2000, р. 123). В результате тезисы, связывающие миграцию с вопросами безопасности, приобрели статус расхожей и почти неопровержимой истины (Foucault, 1994). В этом контексте соображения безопасности превалируют над свободой перемещения.
Западные средства массовой информации часто преподносят миграцию как «потоки». В 1999 году, например, финская пресса сообщила о «наплыве беженцев», когда три сотни словацких цыган прибыли в страну в поисках убежища. Возникло впечатление, будто из стран Восточной Европы в Финляндию устремился нескончаемый поток, перегружающий систему социального обеспечения в ущерб финнам. Через три года переполох повторился: приезда всего пятидесяти словацких цыган хватило, чтобы средства массовой информации вновь заговорили о «потоке беженцев». В результате общественного и политического давления финские иммиграционные законы были ужесточены (Horsti, 2003, pp. 14-15). Таким образом, использование термина «безопасность» – отнюдь не невинная забава: в подобном контексте миграция превращается в проблему безопасности, которая неблагоприятно воздействует на общественное сознание, порождая опасения и панические настроения, а также приводит к очернению, маргинализации иммигрантов и даже к отождествлению иммигрантов с криминальными элементами (Huysmans, 1998). Западные демократии часто прибегают к подобным аргументам, чтобы оправдать репрессивную иммиграционную политику и усиление контроля над передвижением, которые плохо согласуются с либеральной философией и идеалами всеобщего равенства.
