Открытые границы и государство благосостояния.
В своей книге «За пределами государства благоденствия» знаменитый шведский экономист Гуннар Мюрдаль еще в 1960 году заявил, что государство благосостояния, в сущности, является протекционистским и националистическим. Функционирование этого государства основано на чувстве солидарности внутри определенного сообщества. Члены этого сообщества, обычно коллективно представленные национальным государством, могут быть согласны с перераспределением доходов, но, желательно, перераспределением в пользу тех, с кем они объединены чувством общности. В эпоху глобализации и усиливающихся международных миграций, ставших одним из ее проявлений, это может оказываться все более проблематичным. Хотя, согласно мнению многих либеральных экономистов, открытые границы, в конечном счете, выгодны для материального благосостояния мирового сообщества в целом, из этого никоим образом не следует, что каждая отдельная страна автоматически извлечет выгоды из такого открытия границ. В частности, государства благосостояния могут должным образом функционировать только тогда, когда линия, отделяющая граждан этих государств от всех прочих кристально ясная, ибо каждый человек, который вносит вклад в государство благоденствия, одновременно является и потенциальным получателем благ от такого государства, и наоборот. Кроме того, государство благосостояния изобретено для перераспределения скудных ресурсов между индивидами, поколениями, а иногда и между регионами. Эти трансферты всегда идут по одной линии (от более зажиточных к менее зажиточным гражданам), но в пределах одного общества и в пределах одной системы.
Можно утверждать, что иммиграция представляет угрозу этой системе. Инкорпорирование людей, которые не являются частью государства благосостояния с рождения и до смерти, угрожает логике этого государства, особенно сути складывающихся в нем отношений между поколениями. На определенных этапах своей жизни (например, в трудоспособном возрасте) граждане государств благосостояния дают государству больше, чем получают от него; на других этапах (например, в молодости и в старости) – получают от государства больше, чем дают ему. Большая часть трансфертов в государстве благосостояния — это трансферты от богатых бедным, от более высоких экономических и социальных слоев к более низким слоям. В ситуации, при которой иммигранты представлены преимущественно более низкими слоями, как это по большей части наблюдается в современной Европе, зависимость иммигрантов от предоставления им социального обеспечения и от инструментов социальной политики, по всей вероятности, сравнительно высока. В нескольких европейских государствах благосостояния, реализация определенных мер социальной политики приобрела сильный иммигрантский акцент (Ederveen et al., 2004; Ekberg, 2004). С точки зрения граждан этих государств данное явление понятно: его можно просто объяснить как результат плохого обучения, отсутствия возможностей и дискриминации. Однако если такая ситуация станет перманентной, она может стать причиной направленного против иммиграции в целом недовольства и подорвать солидарность, которая является самым существенным условием должного функционирования государства благосостояния. Эта тенденция может окрепнуть в результате отсутствия у многих иммигрантов идентификации с нацией, членами которой они стали de facto, а иногда и de jure. Это тоже создает возможность подрыва солидарности и может легко стать предметом политической эксплуатации, что и показывают события, разыгравшиеся недавно в ряде европейских стран. Есть определенные научные данные, свидетельствующие о том, что многие мигранты в Европе сохраняют более сильную лояльность к своим родным странам, чем к странам своего фактического проживания (см., например, Phalet et al., 2000). Это может стать помехой, в особенности в ситуациях, когда иммигранты являются преимущественно получателями помощи, предоставляемой государством благосостояния.
