Первый принцип таков: следует решительно пересмотреть подход к роли государства в деле регулирования международной миграции. Как хорошо известно, традиционный подход основан на чисто реалистском мировоззрении, согласно которому государство считается единственной властной инстанцией, полномочной решать, кто может получать доступ на его территорию и оставаться там. Хотя и нет необходимости полностью отказываться от концепции государства как верховной распорядительной власти в пределах его юрисдикции, есть веские основания, чтобы существенно ее пересмотреть.
Прежде всего, позиционирование государства в качестве единственной властной инстанции, имеющей право решения, скорее ослабляет, чем усиливает независимость государственной политики. Применительно к нашей проблеме это особенно заметно, поскольку иммиграционная политика всегда подразумевает компромиссы между теми или иными «национальными» интересами, которые являются приоритетными для государства, и интересами иностранцев, то есть, «чужаков». Как я показал в другой работе (Ugur, 1995), деление на «своих» и «чужих» позволяет даже небольшому меньшинству местных жителей формировать блокирующие группы, способные оказать эффективное противодействие иммиграционной политике, которая могла бы быть выгодна обществу в целом. Парадокс в том, что чем усерднее государство изображают в виде средневекового привратника, тем выше вероятность, что блокирующие группы навяжут свою волю политикам и обществу в целом.
Во-вторых, чисто реалистский взгляд на государство снижает независимость государственной политики потому, что неэффективность запретительной иммиграционной политики приводит к экспоненциальному росту потребности в дальнейших запретах. По мере того, как запретительная политика демонстрирует неспособность пресечь иммиграцию, блокирующие группы выступают со все более громкими протестами. Их критика строится на следующем аргументе: государство терпит неудачи именно в той сфере, где оно является единственной властной инстанцией, правомочной действовать и обладающей необходимыми средствами для защиты интересов своих граждан.
Поэтому парадигматический сдвиг в нашем понимании государства должен заключаться в замене восприятия государства как средневекового привратника более современной концепцией. Государство по-прежнему должно оставаться верховной инстанцией в регулировании миграции, но законность его вмешательства должна вытекать не из правомочности контролировать миграцию. Как и в случае со свободным перемещением товаров и капитала, оправданность политических решений должна определяться тем, способствуют ли они повышению благосостояния. Иными словами, за исключением мер по поддержанию безопасности, ответственность государства перед народом впредь не следует отождествлять с возведением пограничных барьеров. Ответственность государства должна заключаться в регулировании свободного доступа мигрантов, въезжающих с легитимными намерениями (например, чтобы устроиться на работу или оказать услуги), и преследовать цель повышения благосостояния населения.
